Мы продолжаем презентацию проекта "Светочи", размещённого на сайте zavtra.ru. Проект посвящён выдающимся деятелям отечественной науки, искусства и культуры, связанным с газетой "Завтра".
Жизнь и творчество народного художника России Вячеслава Михайловича КЛЫКОВА (19 октября 1939 г. — 2 июня 2006 г.) представляются одновременно и полностью завершёнными, и в чём-то недосказанными. Путь скульптора пролёг от родного курского села Мармыжи, дважды пережившего немецкую оккупацию в годы Великой Отечественной войны, через Курск, где он окончил профессионально-техническое училище со специальностью "сварщик", затем — поступил на только что созданный художественно-графический факультет Курского педагогического института, со второго курса которого по рекомендации своего наставника Алексея Григорьевича Шуклина был зачислен в Московский государственный художественный институт имени В.И. Сурикова. Для Клыкова, как отмечали все его учителя, действительно искусство и скульптура были главным в жизни, которую он стремился прожить так, "чтобы не стало стыдно перед своим народом".
И это были не пустые слова: свою профессию он осваивал всерьёз, причём даже не с классических канонов, а гораздо глубже и шире, с погружением не только в восточное и первобытное искусство, но и в искусство Великой степи. Клыковские работы 1960-х годов даже сейчас поражают уникальным сочетанием перенесённой в скульптуру скифской "звериной" пластики с веской статикой половецких каменных баб. Словно про него девятью веками раньше было сказано в "Слове о полку Игореве": "А мои ти Куряни свѣдоми къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлелѣяны, конець копія въскръмлени, пути имъ вѣдоми, яругы имъ знаеми…" Вячеслав Клыков с полной самоотдачей стремился стать и стал таким "сведомым кметом": самостоятельно варить стальные каркасы и делать масштабирование своих произведений — редкость для современного скульптора. "…Сами скачють акы серыи влъци в поле, ищучи себе чти, а Князю славе", — чтобы ощутить и понять напряжённость и масштаб клыковских поисков, достаточно сравнить его оформление гостиницы "Интурист" в Ялте (1974 г.) с оформлением Детского музыкального театра им. Н.И. Сац в Москве (1979 г., Государственная премия СССР 1982 г.), а скульптуру бога торговли Меркурия у московского же Центра международной торговли (1982 г.) — с памятником преподобному Сергию Радонежскому, установленным в Радонеже (1987 г.).
Этот шедевр, по общему мнению, стал поворотным для скульптора — отрок Варфоломей, словно сошедший с известной картины Михаила Нестерова, как будто парит на фоне старого монаха, "игумена земли Русской", и держит в своих руках икону — а та явно указывает на "Троицу" работы Андрея Рублёва, написанной "в похвалу святому Сергию". Этот высочайший символизм, не только эстетический, но и духовный, переданный художественными средствами скульптуры, — свидетельство уникального уровня мастерства, достигнутого Вячеславом Клыковым. От преподобного Сергия он, словно Пересвет и Ослябя, отправился на своё Куликово поле — его мастерство, его искусство приобрело явно воинский характер. Клыков начал войну за свой идеал Святой Руси и бросил на эту войну целую армию оригинальных образов — больше сотни монументальных работ по всему миру.
Все они, так или иначе, были в его понимании образами воителей за Русь — от святого Николая Мирликийского, равноапостольных Кирилла и Мефодия, княгини Ольги и князя Владимира Великого до Сергия Радонежского, Серафима Саровского и Николая Сербского, от князя Святослава Игоревича и былинного Ильи Муромца — до маршалов Георгия Жукова и Константина Рокоссовского, до храма-звонницы на Прохоровском поле, от Константина Батюшкова и Александра Пушкина до Ивана Бунина, Николая Рубцова, Василия Шукшина, Владимира Высоцкого и Игоря Талькова… Критерии "свой" — "чужой" для Клыкова проходили в его личной, особой, далёкой от общепризнанных идеологических линий мерности — это касается, например, таких его работ, как памятники Николаю II или адмиралу Колчаку.
Клыковские произведения 1987–2006 годов неизменно критиковали, высмеивали, запрещали к установке, переносили, даже взрывали, их автора обвиняли во всех грехах, вплоть до черносотенства и антисемитизма, но художник столь же неизменно следовал своей линии не только в искусстве, но и в жизни: с 1990 года и до кончины возглавлял Международный фонд славянской письменности и культуры, по инициативе которого с 1991 года День славянской письменности и культуры стал отмечаться как государственный праздник, в 1991 году подписал "Слово к народу" и вошёл в состав редколлегии газеты "День", в 1996 году стал одним из учредителей и руководителей Народно-патриотического союза России (НПСР) и, монархист, поддержал президентскую кампанию лидера КПРФ Геннадия Зюганова, в октябре того же года возглавил Всероссийское соборное движение, в 2005 году провёл восстановительный съезд Союза русского народа и был избран его председателем. И такая общественно-политическая активность Клыкова вовсе не шла в ущерб его творческой активности — это были как бы два крыла любви художника к нашей Родине.
"Я люблю нашу историю, люблю Россию, русский народ, я сам русский человек. Всё, что связано с нашей Родиной, для меня близко, дорого, я переживаю её судьбу как свою личную", — признавался скульптор. Вот эта любовь и определяет недосказанность его жизни и творчества, потому что надежда умирает последней, а любовь преодолевает смерть и продолжается в вечности. В русской Вечности, которую создавал Вячеслав Михайлович Клыков.
